И ты знаешь - крутись как хочешь, этот мир набирает ход | Когда ты куда-то идешь, земля под тобой меняется постоянно
Несколько важных воспоминаний о писательстве.
Первое - я пишу Безумие, лежу на диване в кабинете и пишу, уже день выкладки, но я хочу добить текст, потому что знаю, что иначе не закончу его никогда, да и не больно-то он будет нужен. Это ринг и сражение, я пишу через собственный вой, персонажи творят что хотят поперек концепта сюжета, я выжимаю себя начисто, добиваюсь сразу качества, держу планку, не позволяю себе ни залипать, ни отдыхать, ничего, до кровавого пота - пишу. И побеждаю.
Второе - я пишу Разделенных. Вернее, только начинаю. Поезд, вторая полка купе, текст выходит совершенно отвратительный, и я это вижу, но все-таки пишу, понимая, что переписать будет легче. И как потом, в другом поезде и тоже на верхней полке, переписывала этот кошмар в текущее начало. Работа. Без кровавого пота уже, но во многом просто работа, макси на ФБ, персонаж в жестких рамках задуманного развития, у него нет шансов быть живым.
Третье - я пишу Заката. Снова поезд, коллеги в вагоне, я пишу и общаюсь одновременно, стилизация случается сама, текст поет, течет, звучит, пальцы сами летают по клавиатуре, диалоги, чувства, сны и действия, Закат живет во мне и даже не нуждается в стопроцентном внимании, он словно сам по себе, и эту легкость не передать словами.
И, пожалуй, теперь у меня есть четвертое. Дождь, первый жесткий писательский день на вилле, подвал, диван. Взять ноутбук и писать, отложить, продышаться, писать дальше. Я уже не могу, как когда-то, работать через слезы и сопли, но я могу держаться на грани и не ложиться трупом в процессе. Эмоции глухие, как сквозь вату, усталость уже про лечь и лежать, а не про жаловаться на нее. Персонажи действуют, у многих еще нет четких образов, только сам Дождь не создает проблем. Дописываю, сколько хотела. И медленно начинаю выдыхать.
Первое - я пишу Безумие, лежу на диване в кабинете и пишу, уже день выкладки, но я хочу добить текст, потому что знаю, что иначе не закончу его никогда, да и не больно-то он будет нужен. Это ринг и сражение, я пишу через собственный вой, персонажи творят что хотят поперек концепта сюжета, я выжимаю себя начисто, добиваюсь сразу качества, держу планку, не позволяю себе ни залипать, ни отдыхать, ничего, до кровавого пота - пишу. И побеждаю.
Второе - я пишу Разделенных. Вернее, только начинаю. Поезд, вторая полка купе, текст выходит совершенно отвратительный, и я это вижу, но все-таки пишу, понимая, что переписать будет легче. И как потом, в другом поезде и тоже на верхней полке, переписывала этот кошмар в текущее начало. Работа. Без кровавого пота уже, но во многом просто работа, макси на ФБ, персонаж в жестких рамках задуманного развития, у него нет шансов быть живым.
Третье - я пишу Заката. Снова поезд, коллеги в вагоне, я пишу и общаюсь одновременно, стилизация случается сама, текст поет, течет, звучит, пальцы сами летают по клавиатуре, диалоги, чувства, сны и действия, Закат живет во мне и даже не нуждается в стопроцентном внимании, он словно сам по себе, и эту легкость не передать словами.
И, пожалуй, теперь у меня есть четвертое. Дождь, первый жесткий писательский день на вилле, подвал, диван. Взять ноутбук и писать, отложить, продышаться, писать дальше. Я уже не могу, как когда-то, работать через слезы и сопли, но я могу держаться на грани и не ложиться трупом в процессе. Эмоции глухие, как сквозь вату, усталость уже про лечь и лежать, а не про жаловаться на нее. Персонажи действуют, у многих еще нет четких образов, только сам Дождь не создает проблем. Дописываю, сколько хотела. И медленно начинаю выдыхать.
-
-
24.12.2017 в 13:43Кошмар... такая усталость из-за текста... Нужны ведь передышки, иначе это уже по нервной системе ударит, такая работа на износ?
-
-
24.12.2017 в 16:33