Вспомнила про еще одну "протухшую курицу". Посмотрела на нее с сожалением и перенесла с книги фанфиков сюда. Понятно, что фандом мертвый и все такое, но, во-первых, я ухитрилась написать что-то, не понравившееся ни одному из подписанных на меня людей
упс, во-вторых, оно мне самой только с исторической точки зрения нравится, а в-третьих, оно мне статистику портит своим абсолютным нулем лайков )) Может, когда перепройду, перепишу в какой-то более человеческий вид.
Название: Отпустить прошлое
Фандом: Bastion
Пейринг: Кид/Зулф, похоже на Зия/Кид/Зулф в перспективе
Рейтинг: R
Жанры: Ангст, Hurt/comfort
Предупреждения: UST, все очень сложно, я упоролась в игромеханическую молчаливость Кида. Проходила на английском, писала на вдохновении, лор игры практически не освоен. Возможны глобальные косяки.
Примечание: "Кид" используется как имя - они же представились Зулфу, но игрок так и остался без понятия, как звали парня.
Описание: Жизнь после Эвакуации в микро-зарисовках из-за плеча Зулфа.
читать дальшеЧеловек, увязший в прошлом, подобен змее, пожирающей собственный хвост
Он стоял один на краю платформы. Смотрел, как далеко внизу сменяют друг друга земли, которым уже не стать прежними. Им всем не стать.
Зачем Кид его вытащил? Соплеменники решили, что предателя, даже невольного, следует убить, а Кид…
— Эй! — Зулф вздрогнул, невольно втягивая голову в плечи от окрика, не зная, чего ждать. Рукс хлопнул его по спине неестественно аккуратно. Чтобы не тревожить раны? Или потому что он оставил бы умирающего предателя в снегах?
— Хватит киснуть, — старик настойчиво требовал внимания. — Иди лучше поесть приготовь, а то от каши Зии малец опять свалится.
— Хорошо, — кивнул, опустив глаза. Ушел на кухню, спиной чувствуя тяжелый взгляд Рукса. Думал — на каких я вообще правах? Не могут же они мне доверять после того, что я сделал. Значит, что-то вроде почетного пленника, даром что нет ни камер, ни кандалов.
Значит, тем более нужно делать то, что скажут.
Один раз побывав на краю смерти, очень не хочется снова на нем оказаться.
Готовить оказалось даже занятно. Продукты добывал Кид, Зулф никогда не спрашивал, откуда. Думал, что и так понимает ответ и не хотел его слышать.
Овощи, мясо, мука превращались в его руках в пироги, супы и каши, Зия улыбалась шире, чем раньше, Кид просил добавки, одобрительно кивал Рукс. А Зулф стоял над ящиками фруктов из садов Юра, и не мог не думать, скольких Кид убил ради них. Поэтому готовил так хорошо, как только мог, хотя бы этим отдавая дань своему народу. Раз уж иначе не получилось.
Он долго не мог вспомнить, как Кид вынес его. Только во снах возвращались понемногу боль и страх, мрачное загорелое лицо под шапкой белых волос — те несколько томительных секунд, когда решалось, будет ли он жить. А потом — колеблющаяся перед глазами земля, как Кид прятался за каменные глыбы, как шипел сквозь зубы и просто шел, поворачиваясь так, чтобы стрелы доставались ему, а не израненному Зулфу на его плече.
И как Юра перестали стрелять. Как у кого-то, выстрелившего из толпы, отобрали оружие. Как расступались перед Кидом воины, и в глазах у них было уважение. То, которого Зулф не сумел добиться.
Зия играла по ночам. И утром тоже, и вечером. Иногда казалось — она играет всегда, хотя когда он видел ее на платформе, у нее в руках никогда не было арфы. Она просто стояла возле перил, смотрела вдаль и улыбалась так, что в сердце Зулфа вспыхивала беспричинная злость. Тут же гасла под тяжестью вины, но он все равно не мог понять! Она ведь все знала. Катастрофу создали, чтобы убить их, убить всех, похожих на них! Как она может так улыбаться?
— Прошлое остается в прошлом, — проворчал однажды Рукс, заметив, как Зулф бессильно сжимает кулаки и тут же отворачивается от беззаботной девушки, беря себя в руки. — Я сам этого не понимал, да вот малец объяснил.
Зулф не мог понять до сих пор. Он вообще не слышал никаких объяснений, Кид всегда бы молчалив настолько, что порой казался немым.
То, что действия говорят больше слов, Зулф понял гораздо позже.
Кажется, примерно тогда, когда Кид пришел к нему на кухню, взял за руку и увел показывать крохотный рыночек, где жители Цейлондии и Юра торговали плодами своей земли. Или, может быть, когда помогал нести ящики фруктов, которые им дарили просто так, в благодарность за помощь и защиту от диких тварей. Или когда увидел, как Кид играет с анклегатором, единственным из питомцев, выживших после нападения на Бастион. Смотрел, замерев у порога кухни, снова ощущая себя невозможно лишним, до того, что на глаза наворачивались слезы. Это ведь он, Зулф, виноват. Если бы не он, жива была бы птица, и огонек, и…
Кид, вдруг оказавшийся совсем близко, обнял его. Прижал к себе, не позволяя отпрянуть, так что Зулфу оставалось только задирать голову, хлюпая носом и пытаясь спрятать заплаканное лицо от спокойного взгляда. Щеки коснулась грубая ладонь, надавила осторожно, вынуждая повернуться, посмотреть на Кида. И Зулф, нырнув в спокойные зеленые глаза, вдруг разрыдался, отчаянно и горько, как потерявшийся ребенок. Наконец выплакивая из себя всю скорбь о погибших в Катастрофе и после нее.
Когда успокоился, почувствовал себя пустым и хрупким, как хрустальный сосуд. Кид только удовлетворенно кивнул, убрал руки. Уселся на ящик, выуживая из карманов какой-то мусор и явно собираясь что-то из него мастерить.
— Спасибо, — тихо выдохнул Зулф, пытаясь подавить обиду, внезапно нахлынувшую от этого равнодушия.
Он понял, в чем дело, еще через несколько дней. На платформе играл старый, переживший многое граммофон, Зия, с каждым новым рассветом все более веселая, закружила Кида в танце. Рукс одобрительно улыбался, глядя на них, а Зулф с молчаливым ужасом прислушивался к себе. К чувству, которое не могло быть ничем иным, кроме ревности. И отнюдь не Зии к Киду.
Думал — обойдется без объяснений. Думал — он не имеет на это никакого права. Думал — выживших осталось так мало, а они — красивая пара.
И понимал, что если увидит, как эта «красивая пара» целуется, в лучшем случае просто шагнет с края платформы. Что в худшем, старался не думать.
К счастью, ничего такого не потребовалось.
Кид пришел ночью, бесцеремонно отдернув занавеску, отделявшую брошенный на пол матрац от кухни. Зулф поморщился от слишком яркого света. Приподнялся на локте, собираясь спросить, что случилось, но, увидев нависшее над ним лицо, подавился вопросом.
Миг Кид просто стоял, испытующе глядя в глаза. Затем принялся раздеваться. Зулф зажмурился, отчаянно краснея, когда Кид так же, как минуту назад занавеску, сбросил с него одеяло. Но не попытался прикрыться. Вслепую скользнул по широкой груди, охнул, когда тяжелое тело придавило его к матрасу. Развел ноги, открываясь, в лихорадочной горячке обвил Кида, шепча что-то невнятное ему в ухо, подался навстречу…
Вскрикнул и прикусил губу от неожиданной острой боли. Почувствовал, как медленно перебирает Кид его волосы. Как щекочет шею его дыхание. Вздохнул, наконец расслабляясь, снова дрожа от сладостного счастья. Едва ощутимо качнулся бедрами вверх, приглашая, и тут же запрокинул голову, широко открывая рот в немом крике.
Это Кид делал так же сильно, резко и — ох, великая мать! — хорошо, как и дрался.
Улыбался, держа Кида за руку у края платформы. Улыбался, обнимая Зию, сам еще не разобравшись — дружески или как-то еще. Улыбался, даже когда Рукс смотрел на них насмешливо, фыркая в усы.
И больше не вспоминал прошлое. Потому что оно ведь правда прошло.