Неожиданно про семейную историю.
Пока я пыталась нагуглить, как пользоваться Зингером (безуспешно), я нагуглила, как определять примерный год производства машинки. Оказалось, наш девятнадцатого века, аутентично немецкий. То есть даже не пра-, а прапрабабушкин. И по цепочке вспомнила рассказ мамы - прапрабабушка была гувернанткой. У нее была куча детей, почти все девочки, моя прабабушка Лиза - младшая. Весьма обеспеченная семья, осталась пара фотографий.
читать дальшеКогда случилась революция и их жизнь полетела в тартарары, прапрабабушка повесилась. Лизе было семь лет. Но у нее были старшие братья и сестры, они как-то справились, хотя того промежутка истории я не знаю. Следующий рассказ для меня относится уже ко временам Великой Отечественной, когда Лиза, испугавшись налета, спряталась в подъезде вместо бомбоубежища и это спасло ей жизнь - в то убежище попала бомба. Я даже не помню толком истории о прадедушке, только то, что он был первым мужем Лизы, у них родилась только моя бабушка, а потом он умер. Прабабушка не собиралась снова выходить замуж, она была швеей и все было вполне неплохо. Заставила бабушку пойти в архитектурный, хотя все вокруг говорили, мол, зачем, сходит к соседям полы помоет, там ей тарелку супа нальют, и можно жить. Мне кажется, я понимаю, почему ей было так это важно - ведь работа ее матери, работа гувернанткой, была и интеллектуальной тоже. То есть уровень достатка и круг общения в детстве был соответствующий. А революция отбросила их на позицию рабочих, ручного труда. Лизе очень хотелось вернуться к потеряному уровню благополучия.
Поэтому она и вышла замуж второй раз. Не помню, кем он был, но достаточно сказать, что он вдвоем с другом в те времена купил дом. Купил, вдумайтесь! Как он это провернул, представления не имею, но мама рассказывает именно так.
Баба Лиза умерла в 2008, не дожив месяца до ста лет. Я достаточно хорошо помню ее, она была жесткой, почти злой, но не строгой. Она дразнила меня курносой, пекла пирожки и печенья, много читала, но никогда не вслух. Я не помню, чтобы она улыбалась. Она играла в лото и домино рассеяно, словно ей это было не интересно, но радовалась выигрышу и не умела жалеть расстроенную меня. Когда я немного выросла, я начала ее побаиваться, и предпочитала проводить время с бабушкой, а не с ней.
Она держала дом в полном порядке до самой смерти. Жила одна, одна готовила, мыла полы, вытирала пыль, даже когда сложно стало ходить. Она опиралась на стул вместо современных ходунков, и все равно резко отказывалась от любой помощи.
Она была до страшного сильным человеком.