[vivientelin]

Вместо фотографий - записи по дороге из Лимасола в Пафос. Кроме последних двух — дословное отображение увиденных картин.

Многослойные овраги, естественные колизеи и террасы, белые каменистые склоны с одинокими кривыми деревьями и редким пятнами кустов, наверху сливающимися в плотную темно-зеленую комковатую шапку. Дно оврагов разрезают реки, отражающие синее небо, все в мелких морщинках волн, холмы вокруг теснятся, громоздятся один на другой, словно огромные черепахи, пришедшие к водопою. На спинах их — миры.

Одинокие белые домики стоят наособицу, два-три этажа для одной большой семьи, красная черепичная крыша трескается под местным никогда не меркнущим солнцем. Подножия домов сливаются с камнем, словно они проросли из толщи холма, как грибы.

Желтый неровный прямоугольник чужого сада, сверху — яркий лоскут на выцветшей к осени юбке Кипра.

Частые паутинно-тонкие кривые стволики растерянных деревьев, зажатых стрелкой дорог. Первый выбрался к самой трассе, заглядывает в окна проезжающих машин — что мы тут делаем?

На вершину холма к руинам две колеи стертого до камня ковра травы, торчат наверху опоры. Кажется, здесь жили только вчера — всего лишь в позапрошлом тысячелетии.

Над невозможно блестящим лазурным морем зеленые штрихи пальм, выше на холме четыре колонны и крыша, выжженые солнцем до блекло-желтого. Напротив, через мимолетные, словно мотыльки, машины, буроватые елки вцепляются в склон, у их подножия лежат широкими мазками фиолетовые, словно рассвет, цветы.

Море преследовало его, было видно отовсюду, куда ни беги. Мелькало то тут, то там, выглядывало из-за холмов, пуская в глаза ослепительные зайчики. Даже в горах он видел его, пронзительно-синюю полоску на горизонте, и знал — оно ждет.

Город прячется между холмами, дарит прохладу коже и отдых усталым от буйства красок глазам. Строгие деревья замерли серьезными дамами в одинаковых зеленых шляпках, змеятся от их корней трещины, переплетаются, ведут за собой к островкам-клумбам, смотрят ярким головками цветов, уместившими весь свой цвет в маленьких прямоугольниках, как в кюветах художника. Радуга разложена и рассортирована, желтый здесь, синий там, прикрытые серой вуалью постоянной тени окрестных гор. Но подними голову на рассвете, и ты увидишь ее вновь.

Как я скучала по возможности писать ненужное, кто бы знал.